Ибрагимбеков Рустам - Проснувшись С Улыбкой
Рустам Ибрагимбеков
ПРОСНУВШИСЬ С УЛЫБКОЙ
Конечно, сестра могла что-то и преувеличить, и не все рассказать, женщина
есть женщина. Но если даже она и виновата, больше, чем считает, у нее есть муж
и родной брат, и это им решать, как ее наказать, раз уж возникла
необходимость. А тот, кто не понимает таких простых вещей или, получив на
прокорм чуть больше овса, чем полагается, позволил себе поднять руку на
женщину,- тот за это пострадает. Обязательно пострадает, какие бы должности ни
занимал.
Продолжая нарезать в тазик арбузные корки, Алик пододвинул его ногой
поближе к барашку, привязанному к кровати. Колокольчик на тоненьком кожаном
ошейнике тихонько звякнул, задребезжали три никелированных шарика на спинке
кровати. Раньше их было много (по два больших на каждой спинке и по восемь
маленьких), но они легко отвинчивались и постепенно понемногу куда-то
подевались - в детстве Алик и сестра любили ими играть.
Барашек одобрительно покосился, когда Алик подбросил в тазик несколько
кусков арбузной мякоти из своей тарелки, и сразу же забыл о корках. Алик
улыбнулся - как только в сорок пятом или сорок шестом (точно он сейчас не
помнил, почти восемь лет уже прошло) в магазинах появился белый хлеб, за ним
сразу же выстроились длинные очереди. А еще недавно люди ночи выстаивали за
черным, которого стало полно: Месяца не прошло, а народ без белого хлеба уже
обойтись не мог.
Алик погладил барашка и пошел за перегородку мыть руки. Долив в умывальник
воды из ведра, остаток плеснул на сапоге: во двор проводили газ и к ним
прилипла глина. Газ тянули откуда-то издалека, и с жильцов собирали деньги, но
Алика из списков исключили из-за противопожарных норм--то ли жилплощади
недоставало, то ли дерева в квартире слишком много. В коридоре стена,
смотревшая во двор, сплошь деревянная, а перегородка, отделявшая умывальник и
кухонный стол от прохода в комнату, - из фанеры. Зато пол по обе стороны
перегородки не горючий, а асфальтовый, но это инженер и усатый пожарник в
расчет не принимали...
Осложнения с газом Алика не очень огорчали, нормы нормами, а такого, чтобы
он остался без газа, когда всем проводят, быть не может. И действительно, пару
дней назад ребята-газовики, начавшие рыть во дворе траншею для стояка, обещали
поставить ему плиту без разрешения инженера и пожарника, при условии, если он
снесет фанерную перегородку. Он, конечно, согласился, перегородка в общем-то
ему и не нужна, мать ее поставила, когда сестра еще жила с ними, а сейчас
перегородка даже мешает - из-за кровати, на которой спит мать, когда приходит
домой, проход в комнату получается слишком узким...
Помыв руки, Алик переоделся и вышел во двор. Газовики завалили его
трубами, в беседке под виноградником стоял их набитый инструментами длинный
рабочий стол. По этой причине все соседи сидели в квартирах. Обычно в такой
безветренный сентябрьский вечер двор полон людьми, а сейчас даже в окнах
никого не видно. Только старая Ханмана, как всегда по субботам, месила тесто
под балконом второго этажа; тендир в углу двора, между лестницей и беседкой,
дымился, еще когда Алик пришел с работы.
Ханмана слепила тендир года два назад, сразу же как пере селилась к ним во
двор из Бильгя. А через месяц, когда глина просохла окончательно и звенела от
щелчка, как металл, соседи ахнули: старуха разожгла огонь, выждала нужное
время, шлепнула первую лепешку к раскаленной стенке тендира и через несколько
минут вынула из пышущей жаром дыры желто-румяный с чуть обгоревшими к
